Editing Openai/6925ba3f-3668-800e-8b1a-140fa4f9bcb9 (section)

=== User: Мысли. ===
Мысли. Говорят если есть цель не стоит отвлекаться. Тира что то как стрела в цель, меч самурая и т.д. Но стрелу запустить несложно, так как и опустить меч. Но какой будет рука отпускающая тетиву, твердой? Глаза которые видят мишень видят ясно? Меч острый? Тупым ведь и больнее и дольше. Битва. Для чего она ведется? Для того что бы мучать? Ну вот всплыло у меня воспоминание. Первый фрагмент воспоминания привел к неожиданному финальному вопросу. Предлагаю погрузиться в мою голову для наблюдения откуда же берутся данные. Ах, да. Это никому не интересно, подумал мелкий служащий вместе с коллегами, надо сказать ему что бы бил в блогерство.  Следующая сцена: "ты делаешь себе карьеру, мразь", "блеф, не может быть что бы сняли тринадцатую (выговор, занесение, предупреждение, потеря места... Уголовное дело, тюрьма). Сознание ищет решение. Данных мало. Она что то знает. Она что то знает? И кто еще? Кто за этим присматривает? Ааааааа паника. Сотрудники коллективно проваливаются попеременно то в эйфорию то в панику. Дни " мы впереди, поэтому в спину плюют" сменяются днями " Господи, помоги, что делать то? ".

Тем временем сказочный блогер лось попивая кофе во французском дворике предается воспоминаниям. И как справедливо отмечали причастные: психотип: желание не быть наедине с этими мыслями. Но почему? Возвращаемся к стреле и мечту. Потому что оружие использовать несложно. Можно крушить и рубить все вокруг, не думая о том что это люди. Со своим сознанием, уровнем развития, на котором были в общем то все. И что все таки первично развитие, а не наказание. Мир, а не война. 

Слова идут легко, без боли. Все уже будто оплакано. То что делало "слабой", а именно линия открытого пути, в котором каждый имел возможность вырыть яму впереди, так как траектория и цель известна. Ям много. 
Но собственно само воспоминание. 

Первая вспышка. Когда то в году 2018-19 во время поездок в Польшу я посетила Освенцим. 
Стоя на платформе куда привозили людей в вагонах, я сказала своему спутнику как это жутко было быть на этом перроне. Он посмотрел на меня как обычно своими большими, всегда выражающими спокойствие, умиротворенность глазами  и я почувствовала что он скажет что то по своему обыкновению мудрое и картинка тех времен перестанет проникать мне пож кожу, смешивая прошлое и настоящее с местом в котором мы находились. Он произнес: "тю, чего ты? Я вот например представляю себя на месте тех кто стоит в форме, и не боюсь". Это было настолтко неожиданно буднично произнесенная фраза. За которой последовало: " Такое было время. Они не выбирали, я предпочел бы оказаться в фуражке, а не в вагоне." 

Вторая вспышка. Домики-казармы концлагеря. В щелях, пустые деревянные бараки. Хлева по сути.
Время очистило их от личных вещей, если они были. От запахов, которые были точно, в отличие от вещей. И даже от тяжелых энергий отчаянья, страха, болезней, смерти. Ничто не фонило, не кричало, не резонировало. Будто сценическое, бутафорские, оставленное съёмочной группой после съёмок. 

Третья вспышка. Бетонная яма, техническое назначение которой мозг стер из памяти как незначительное в контексте такого явления в истории человечества как концлагерь Освенцим. Глубина до 2 метров. В ней мертвый заяц. Два метра ничто для человека. Но для зайца - это ловушка. И он туда угодил. Не было ничего. Ни насекомых, ни следов разложения. Он перестал дышать будто только что, так и не дождавшись того что бы быть найденным. Я стояла там минут несколько, чувствуя энергию отчаянья зверька и иррациональную вину за все случайности которые случились на этом месте. Будто я могла быть во вчерашнем дне на этом месте и он мог бы жить. 

Четвертая вспышка. Я снимала там. Эдиториал для стоков. Печи, комнату где людей “мыли" холодной водой из шлангов. 
Фото людей которых там нашли когда освобождали. Стертые ступеньки по которым прошли множество ног. Ворота. Поезд. Одежду. Небольшую часть добавила на сток. А остальное… странным образом исчезло. Будто кто то случайно удалил папку. Как это могло случиться не знаю. Но на стоках немножко осталось и этого достаточно, хотя ни одна из них так и не была продана. 

Пятая вспышка… нет. Это уже не про прошлое. Это уже 2025. Я сижу в кепке и очках, совсем кажущейся другой по сравнению с тем кем была тогда в 2018-19. Под кепкой новая стрижка. Я просто взяла ножницы и отрезала сзади отросшие пряди одним движением. Руки чувствуют попытки проникновения системного холода бараков, говорящие знакомым голосом. А я думаю о том зачем вообще нужен был этот концлагерь. Ведь по сути это было место для мучений, что само по себе не имеет логики. Вообще никакой. Казалось бы. Ну вот нацисты думали что евреи угроза или что там они пропагандировали? Концлагеря, долгие мучения и смерть. Понимаете? Ну ок. Верите что опасны прям и дети и женщины - убить как планировалось ну типа логично. А концлагеря то нафига? Аааааа, что б они сами себя убивали, сами сжигали. Что бы они САМИ проходили цикл самоуничтожения под дулами автоматов надсмотрщиков. Другими словами нацисты только сопровождали их в газовые камеры. Не прикасаясь. Зачем они мыли заключенных перед этим из шлангов.  Это пожалуй самая дикая часть истории. Потому что иначе чем наслаждение властью над раздетыми людьми, от их страданий, это невозможно классифицировать. 

А что потом? А потом это все видят. Ужасаются. Мемориал. История, на которую за деньги смотрят туристы. И Германия, которая до сих пор от себя слегка в шоке, как и мы от нашего сталинского режима. Но Германия сделала выводы, а мы делаем татуировки профилей и до сих пор с некоторой ностальгией вспоминаем как же прекрасна абсолютная власть. Особенно нравятся такие воспоминания жертвам. Это уже национальная черта. И одно утешение “раньше ж было хуже". Хотя раньше - просто в другой форме.